Леди Дождя...

Леди дождя1. Кругами по воде пробежала вышла из дождяУлыбнулась мне шутя А музыка так тихо звучала мы с тобой вдвоём В целом мире были одни, связаны дождёмУтекла та ночь сквозь пальцы Но лишь молния прочертит свой зигзагИ я вижу как Пр. Леди Дождя танцует со мной, так легко Леди Дождя в мыслях своих где-то далеко Тебя не догнать, ты там за гранью снов Ах как мне жаль, дождь не хранит следов 2. Всё это было как в зазеркалье где-то на краю Только ты исчезла вдруг, а я остался И лишь глаза открыв понимаю, что тебя здесь нетИ следы твои навек украл рассвет Но лишь с неба дождь ночной прольётсяСловно слёзы из твоих печальных глаз Как в первый раз.Пр.Леди Дождя танцует со мной, так легко Леди Дождя в мыслях своих где-то далеко Тебя не догнать, ты там за гранью снов Ах как мне жаль, дождь не хранит следов

В 11-12 утра меня уже пытались будить, но я все равно закрывала глаза и смотрела

Странные дни, странные мысли. Для меня, разумеется, ведь любая моя прошлая, настоящая или будущая мысль уже перебывала в миллиардах голов. Опять начался период "длительного замыкания". Тусовка сестры, пьяные посиделки с возрастной группой "а нам под 40" заставляют молчать, смотреть и анализировать. Ведь так часто получается - приходишь в новую компанию, молчишь и волей-неволей наблюдаешь. Была у меня подруга, которая оправдывала свое извечное молчание в кругу друзей как "наблюдение и анализ". Что ж, полезно иногда.
Не знаю, как я из этого выберусь. Митя сегодня прилетает в Москву. Во вторник запланирован его приезд сюда, где я. Предчуствую много неловких моментов и мысленно отдалаю эту встречу. Он должен приехать днем, и в тот же вечер мы вместе выезжаем в Москву. Я знаю, что ему будет дико лень ехать сюда, но пообещал, а значит поедет. Больше всего мне неприятно, когда человек показывает, как ему тяжело и не хочется сделать что-то, но из-за того, что "ты будешь обижаться" или "я ведь обещал", все-таки через силу заставит себя. Раздражает. Хочется, чтобы человек делал что-то для тебя по доброй воле, по собственному желанию. Но это редко бывает:)
У меня было странное утро. Вообще я легла спать довольно рано. В 11-12 утра меня уже пытались будить, но я все равно закрывала глаза и смотрела сон. И сколько раз внешние раздражители не прерывали мою сладкую дрёму, повествование от первого лица с иллюстрациями в голове продолжалось. Сейчас воспоминания обрывочны, но ощущение запомнилось. Мне снилась влюбленность. Снилось, что где-то кто-то смотрел на меня долгим взглядом, искал в толпе мою серую куртку, высчитывал мой знак зодиака и ненавидел того, кому я принадлежу. И самое... странное, что я отвечала на это. Смущалась, но смотрела в ответ. Что-то такое было и в реальной жизни тогда, весной, и, клянусь, это был пока что счастливейший период моей жизни.
А теперь серость. Надо бы радоваться поступлению и всяким там... Чему все радуются. Но как-то получается, что и чувство радости возникает не по поводу, а просто так.

Ночь, Луна, Заря, Солнце, легенда о Фаэтоне(часть1)

НИКТА, СЕЛЕНА, ЭОС, ГЕЛИОС и легенда о ФАЭТОНЕ
(часть1)
Изложено по поэме Овидия "Метаморфозы"
Только раз нарушен был заведенный в мире порядок, и не выезжал
бог Солнца на небо, чтобы светить людям. Это случилось так.
Был сын у Солнца-Гелиоса от Климены, дочери морской богини Фетиды, имя ему было Фаэтон. Однажды родственник Фаэтона, сын громовержца Зевса Эпаф, насмехаясь над ним, сказал:
- Не верю я, что ты - сын лучезарного Гелиоса. Мать твоя говорит неправду. Ты - сын простого смертного.
Разгневался Фаэтон, краска стыда залила его лицо; он побежал к матери, бросился к ней на грудь и со слезами жаловался на оскорбление. Но мать его, простерши руки к лучезарному солнцу, воскликнула:
- О, сын! Клянусь тебе Гелиосом, который нас видит и слышит, которого и ты сам сейчас видишь, что он - твой отец! Пусть лишит он меня своего света, если я говорю неправду. Пойди сам к нему, дворец его недалеко от нас. Он подтвердит тебе мои слова.
Фаэтон тотчас отправился к своему отцу Гелиосу. Быстро достиг он дворца Гелиоса, сиявшего золотом, серебром и драгоценными камнями. Весь дворец как бы искрился всеми цветами радуги, так дивно украсил его сам бог Гефест. Фаэтон вошел во дворец и увидал там сидящего в пурпурной одежде на троне Гелиоса. Но Фаэтон не мог приблизиться к лучезарному богу, его глаза - глаза смертного - не выносили сияния, исходящего от венца Гелиоса. Бог солнца увидал Фаэтона и спросил его:
- Что привело тебя ко мне во дворец, сын мой?
- О, свет всего мира, о, отец, Гелиос! Только смею ли я называть тебя отцом? - воскликнул Фаэтон. - Дай мне доказательство того, что ты - мой отец. Уничтожь, молю тебя, мое сомненье.
Гелиос снял лучезарный венец, подозвал к себе Фаэтона, обнял его и сказал:
- Да, ты - мой сын; правду сказала тебе мать твоя, Климена. А чтобы ты не сомневался более, проси у меня что хочешь, и клянусь водами священной реки Стикса, я исполню твою просьбу.
Едва сказал это Гелиос, как Фаэтон стал просить позволить ему поехать по небу вместо самого Гелиоса в его золотой колеснице. В ужас пришел лучезарный бог.
- Безумный, что ты просишь! - воскликнул Гелиос. - О, если бы мог я нарушить мою клятву! Ты просишь невозможное, Фаэтон. Ведь это тебе не по силам. Ведь ты же смертный, а разве это дело смертного? Даже и бессмертные боги не в силах устоять на моей колеснице. Сам великий Зевс-громовержец не может править ею, а кто же могущественнее его. Подумай только: вначале дорога так крута, что даже мои крылатые кони едва взбираются по ней. Посередине она идет так высоко над землей, что даже мной овладевает страх, когда я смотрю вниз на расстилающиеся подо мной моря и земли. В конце же дорога так стремительно опускается к священным берегам Океана, что без моего опытного управления колесница стремглав полетит вниз и разобьется. Ты думаешь, может быть, встретить в пути много прекрасного. Нет, среди опасностей, ужасов и диких зверей идет путь. Узок он; если же ты уклонишься в сторону, то ждут тебя там рога грозного тельца, там грозит тебе лук кентавра, яростный лев, чудовищные скорпион и рак. Много ужасов на пути по небу. Поверь мне, не хочу я быть причиной твоей гибели. О, если бы ты мог взглядом своим проникнуть мне в сердце и увидеть, как я боюсь за тебя! Посмотри вокруг себя, взгляни на мир, как много в нем прекрасного! Проси все, что хочешь, я ни в чем не откажу тебе, только не проси ты этого. Ведь ты же просишь не награду, а страшное наказание.
Но Фаэтон ничего не хотел слушать; обвив руками шею Гелиоса, он просил исполнить его просьбу.
- Хорошо, я исполню твою просьбу. Не беспокойся, ведь я клялся водами Стикса. Ты получишь, что просишь, но я думал, что ты разумнее, - печально ответил Гелиос.
Он повел Фаэтона туда, где стояла его колесница. Залюбовался ею Фаэтон; она была вся золотая и сверкала разноцветными каменьями. Привели крылатых коней Гелиоса, накормленных амврозией и нектаром. Запрягли коней в колесницу. Розоперстая Эос открыла врата солнца. Гелиос натер лицо Фаэтону священной мазью, чтобы не опалило его пламя солнечных лучей, и возложил ему на голову сверкающий венец. Со вздохом, полным печали, дает Гелиос последние наставления Фаэтону:
- Сын мой, помни мои последние наставления, исполни их, если сможешь. Не гони лошадей, держи как можно тверже вожжи. Сами побегут мои кони. Трудно удержать их. Дорогу же ты ясно увидишь по колеям, они идут через все небо. Не подымайся слишком высоко, чтобы не сжечь небо, но и низко не опускайся, не то ты спалишь всю землю. Не уклоняйся, помни, ни вправо, ни влево. Путь твой как раз посередине между змеей и жертвенником. Все остальное я поручаю судьбе, на нее одну я надеюсь. Но пора, ночь уже покинула небо; уже взошла розоперстая Эос. Бери крепче вожжи. Но, может быть, ты изменишь еще свое решение - ведь оно грозит тебе гибелью. О, дай мне самому светить земле! Не губи себя!
Но Фаэтон быстро вскочил на колесницу и схватил вожжи. Он радуется, ликует, благодарит отца своего Гелиоса и торопится в путь. Кони бьют копытами, пламя пышет у них из ноздрей, легко подхватывают они колесницу и сквозь туман быстро несутся вперед по крутой дороге на небо. Непривычно легка для коней колесница. Вот кони мчатся уже по небу, они оставляют обычный путь Гелиоса и несутся без дороги. А Фаэтон не знает, где же дорога, не в силах он править конями. Взглянул он с вершины неба на землю и побледнел от страха, так далеко под ним была она. Колени его задрожали, тьма заволокла его очи. Он уже жалеет, что упросил отца дать ему править его колесницей. Что ему делать? Уже много проехал он, но впереди еще длинный путь. Не может справиться с колесницей Фаэтон, он не знает их имен, а сдержать их вожжами нет у него силы. Кругом себя он видит страшных небесных зверей и пугается еще больше.
Есть место на небе, где раскинулся чудовищный, грозный скорпион, - туда несут Фаэтона кони. Увидал несчастный юноша покрытого темным ядом скорпиона, грозящего ему смертоносным жалом, и, обезумев от страха, выпустил вожжи. Еще быстрее понеслись тогда кони, почуяв свободу. То взвиваются они к самым звездам, то, опустившись, несутся почти над самой землей. Сестра Гелиоса, богиня луны Селена, с изумлением глядит, как мчатся кони ее брата без дороги, никем не управляемые, по небу. Пламя от близко опустившейся колесницы охватывает землю. Гибнут большие, богатые города, гибнут целые племена. Горят горы, покрытые лесом: двуглавый Парнас, тенистый Киферон, зеленый Геликон, горы Кавказа, Тмол, Ида, Пелион, Осса. Дым заволакивает все кругом; не видит Фаэтон в густом дыму, где он едет. Вода в реках и ручьях закипает. Нимфы плачут и прячутся в ужасе в глубоких гротах. Кипят Евфрат, Оронт, Алфей, Эврот и другие реки. От жара трескается земля, и луч солнца проникает в мрачное царство Аида. Моря начинают пересыхать, и страждут от зноя морские божества. Тогда поднялась великая богиня Гея-Земля и громко воскликнула:
- О, величайший из богов, Зевс-громовержец! Неужели должна я погибнуть, неужели погибнуть должно царство твоего брата Посейдона, неужели должно погибнуть все живое? Смотри! Атлас едва уже выдерживает тяжесть неба. Ведь небо и дворцы богов могут рухнуть. Неужели все вернется в первобытный Хаос? О, спаси от огня то, что еще осталось!
Зевс услышал мольбу богини Геи, грозно взмахнул он десницей, бросил свою сверкающую молнию и ее огнем потушил огонь. Зевс молнией разбил колесницу. Кони Гелиоса разбежались в разные стороны. По всему небу разбросаны осколки колесницы и упряжь коней Гелиоса.
А Фаэтон, с горящими на голове кудрями, пронесся по воздуху, подобно падающей звезде, и упал в волны реки Эридана, вдали от своей родины. Там гесперийские нимфы подняли его тело и предали земле. В глубокой скорби отец Фаэтона, Гелиос, закрыл свой лик и целый день не появлялся на голубом небе. Только огонь пожара освещал землю.
Долго несчастная мать Фаэтона, Климена, искала тело своего погибшего сына. Наконец нашла она на берегах Эридана не тело сына, а его гробницу. Горько плакала неутешная мать над гробницей сына, с ней оплакивали погибшего брата и дочери Климены, гелиады. Скорбь их была безгранична. Плачущих гелиад великие боги превратили в тополи. Стоят тополи-гелиады, склонившись над Эриданом, и падают их слезы-смола в студеную воду. Смола застывает и превращается в прозрачный янтарь.
Скорбел о гибели Фаэтона и друг его Кикн. Его сетования далеко разносились по берегам Эридана. Видя неутешную печаль Кикна, боги превратили его в белоснежного лебедя. С тех пор лебедь Кикн живет на воде, в реках и широких светлых озерах. Он боится огня, погубившего его друга Фаэтона.
Н И К Т А


С Е Л Е Н А
Селена ("селас" - свет, блеск; блестящая, лучистая; известна также под именем Мены) - богиня луны (либо сама Луна), дочь титана Гипериона и Тейи. Позже отождествлялась с Артемидой, как богиней луны.
Когда смуглая богиня Никта (Ночь) сменяла уходящую на покой белолицую Гемеру (День), на радость природе из-под горизонта выходила величественная колесница, которую влекли неторопливые быки. Ими управляла Селена в длинном одеянии цвета шафрана с лунным серпом на белом лбу. При появлении Селены море, охваченное беспокойством, с шумом катило волны на берег. И не было на земле смертного, не испытавшего с появлением Селены неясного томления и грусти.
Однажды безобразный, отвергаемый всеми нимфами Пан, спрятавшись под отмытым белым руном, предложил Селене прокатится на его спине. Не узнав его, Селена согласилась и позволила ему удовлетворить все его желания. С тех пор в Аркадии проводились майские оргии при луне, во время которых жрица ехала на спине своего избранника, прежде чем заняться с ним любовью и тем самым отпраздновать пробуждение природы.
Существует также миф о любви Зевса и Селены, от которого она родила дочь Пандию.
Но самая известная история любви - это миф о Селене и прекрасном Эндимионе.
Эндимион - возлюбленный Селены, погруженный Зевсом в вечный волшебный сон. Считался иногда сыном царя Карии Эфлия (Аэтлия), иногда сыном Зевса.
В Элиде жил юноша Эндимион. Сам Зевс взял его за красоту на Олимп. Эндимион был так прекрасен, что и Гера не осталась к нему равнодушной. Заметив это, Зевс обрек его на вечный сон в глубоком гроте горы Латма в Карии (Кария - область на юго-западе Малой Азии, на побережье Средиземного моря).
Однажды, случайно бросив свои лучи под свод пещеры, увидела Селена Эндимиона и, пораженная его умиротворяющей красотой, потеряла покой. С тех пор в часы, когда ее не видно из-за туч, богиня, остановив колесницу, спускалась в грот, нежно склонялась над спящим красавцем, целовала смежившиеся очи и произносила слова любви. Слышит их Эндимион, но, зачарованный Гипносом, не в силах приподнять век и ответить на ласки. Поэтому всегда тоскует Селена, и ее тоска порождает среди всего живого такую же тоску и грусть.
А. И. Иванов Селена и Эндимион, 1797
Herar_De_Layress_Selena_i_Endimenon_1680
Лунная богиня, Джозефина Уолл
Селена, Борис Валледжо, 1993
Пан и Селена, Annibale Carracci. Фреска
Селена и Эндимион, Никола Пуссен, ок. 1630
Э О С
Эос (Аврора) - богиня утренней зари, дочь титана Гипериона и Тейи, сестра Селены и Гелиоса.
Считалось, что Эос живет в далекой Эфиопии, каждый день она выезжает через серебряные ворота и едет впереди Солнца, окрашивая небо в розовый цвет. Эос посылает свои лучи вначале на Олимп, чтобы известить богов о наступлении нового дня, а потом на землю, чтобы разбудить людей. Эос предшествует появлению Гелиоса на горизонте. Предупреждая восход солнечной колесницы, она омывает землю росой, и капли ее горят на травах и листьях, как драгоценные камни.
Первым мужем Эос был титанид Астрей. Их сыновьями были боги ветров: Борей, Нот, Зефир, а дочерьми - звезды на своде неба. Астрей восстал против Зевса и был низвергнут в преисподнюю.
Тогда у Эос появились новые возлюбленные.
Увидев со своей небесной высоты Титона, сына троянского царя, она его полюбила и унесла в свой терем на краю неба и земли. Желая делить с Титоном счастье вечно, Эос упросила Зевса даровать ему бессмертие, но по рассеяности, свойственной всем влюбленным, позабыла попросить о вечной молодости.
Шло время, и увядала красота Титона. На его лбу Хронос (Время) словно резцом прорезал глубокие морщины. Сморщились когда-то прекрасные щеки. Звонкий голос стал хриплым и дребезжащим. Не могла больше любить Титона Эос. Она сохраняла к нему лишь жалость. Поэтому она не сбросила его на землю, как поступила бы иная жестокая богиня, а держала в своем тереме за занавеской, стараясь видеть как можно реже, чтобы не страдать от горьких воспоминаний.
Однажды терем посетили боги, и, услышав из-за занавески хриплое старческое дыхание, устыдился Зевс, что выпрошенный Эос дар стал источником страданий и для нее самой, и для несчастного Титона. Отнял он у старца человеческий облик и превратил его в сверчка. С тех пор живет сверчок в старых домах и напевает свою унылую дребезжащую песенку.
От Титона родила Эос прекрасного сына и дала ему египетское имя Мемнон. Он стал царем солнцелюбивых эфиопов - людей с пылающими лицами, обитавших на южной оконечности земли. Мемнон любил свои знойные пустыни и вознесшиеся к небу горы, где берет начало кормилец Египта Нил, и поэтому редко посещал чужие земли. Но услышав, что троянцы терпят поражения и что им не смогли помочь пришедшие с севера амазонки, решил оказать поддержку своему дяде Приаму. Под стенами Трои Мемнон убил многих недругов троянцев, но и сам пал от руки могучего Ахилла. За поединком героев, затаив дыхание, следили не только смертные, но и божественные матери сражающихся. Эос сделала все, чтобы ее Мемнон остался жив. Она дала ему два ветра, которые могли бы его унести в случае смертельной опасности. Но золотое копье Ахилла не дало промаха.
Обратилась Эос с мольбой к отцу богов, чтобы тот разрешил похоронить сына на его родине. Смилостивился Зевс, и ветры унесли тело Мемнона в Эфиопию, где мать устроила ему пышные похороны. По другой легенде Мемнон был похоронен неподалеку от Трои. Черный дым, вырвавшийся из погребального костра, принял облик птиц, и замелькали в воздухе подобия острых крыльев, кривых клювов и когтей. Обретя плоть, птицы трижды облетели костер и, разделившись на два стана, вступили между собой в бой. Закружился над землей черный пух, словно бы принесенный ветром из страны эфиопов, и раздались крики резкие, напоминающие чужую, гортанную речь. И каждый год, сколько бы ни прошло с той поры лет, прилетают эти черные птицы, чтобы отметить кровавым сражением смерть Мемнона.
Неутешная Эос и поныне в час своего появления на небе продолжает проливать слезы-росинки, не в силах забыть о своем кратковечном сыне.
Афродита отомстила Эос за то, что та разделила ложе с Аресом, и вселила в нее постоянное желание, после чего розоперстая богиня похитила охотника Ориона, героя Кефала и Клита, сына Мелампода.
В Риме богиню утренней зари, соответствующую греческой Эос называли Аврора - Aurora (от aura, букв. "предрассветный ветерок").
Эос, пытающаяся удержать Титона.
Краснофигурная керамика
Аврора, Адольф-Вильям Бугро, 1881
Аврора и Кефал, А.-Л. Жироде-Труасон, 1810
Аврора и Кефал, П.Н. Герен, 1811
Antonio Tempesta, 17 в.
Колесница Авроры, Джованни Баттиста Тьеполо
Триумф Авроры, Джованни Баттиста Тьеполо, 1719-20 гг
Аврора и Кефал, Никола Пуссен, 1631-33 гг
Эос, Б. Валеджо
Аврора, Гвидо Рени, 1614
Аврора, Джованни Гверчино

И тихая смерть, словно сон среди дня,

Ниобея (Апухтин А.)
миф о НИОБЕЕ
Мой первенец милый, Йемен молодой,
На бурном коне проносился
И вдруг, пораженный незримой стрелой,
С коня бездыханен свалился.
То видя, исполнился страхом Сипил,
И в бегстве искал он спасенья,
Но бог беспощадный его поразил,
Бегущего с поля мученья.
И третий мой сын, незабвенный Тантал,
Могучему деду подобный
Не именем только, но силой,- он пал,
Стрелою настигнутый злобной.
С ним вместе погиб дорогой мой Файдим,
Напрасно ища меня взором;
Как дубы высокие, пали за ним
И Дамасихтон с Алфенором.
Один оставался лишь Илионей,
Прекрасный, любимый, счастливый,
Как бог, красотою волшебной своей
Пленявший родимые Фивы.
Как сильно хотелося отроку жить,
Как, полон неведомой муки,
Он начал богов о пощаде молить,
Он поднял бессильные руки...
Мольба его так непритворна была,
Что сжалился бог лучезарный...
Но поздно! Летит роковая стрела,
Стрелы не воротишь коварной,
И тихая смерть, словно сон среди дня,
Закрыла прелестные очи...
Их семеро было вчера у меня...
О, длиться б всегда этой ночи!
Как жадно, Латона, ждала ты зари,
Чтоб тяжкие видеть утраты...
А все же и ныне, богиня, смотри:
Меня победить не могла ты!
А все же к презренным твоим алтарям
Не придут венчанные жены,
Не будет куриться на них фимиам
Во славу богини Латоны!
Вы, боги, всесильны над нашей судьбой,
Бороться не можем мы с вами:
Вы нас побиваете камнем, стрелой,
Болезнями или громами...
Но если в беде, в униженьи тупом
Мы силу души сохранили,
Но если мы, павши, проклятья вам шлем,-
Ужель вы тогда победили?
Гордись же, Латона, победою дня,
Пируй в ликованьях напрасных!
Но семь дочерей еще есть у меня,
Семь дев молодых и прекрасных...
Для них буду жить я! Их нежно любя,
Любуясь их лаской приветной,
Я, смертная, все же счастливей тебя,
Богини едва не бездетной!"
Еще отзвучать не успели слова,
Как слышит, дрожа, Ниобея,
Что в воздухе знойном звенит тетива,
Все ближе звенит и сильнее...
И падают вдруг ее шесть дочерей
Без жизни одна за другою...
Так падают летом колосья полей,
Сраженные жадной косою.
Седьмая еще оставалась одна,
И с криком: "О боги, спасите!"-
На грудь Ниобеи припала она,
Моля свою мать о защите.
Смутилась царица. Страданье, испуг
Душой овладели сильнее,
И гордое сердце растаяло вдруг
В стесненной груди Ниобеи.
"Латона, богиня, прости мне вину
(Лепечет жена Амфиона),
Одну хоть оставь мне, одну лишь, одну..
О, сжалься, о, сжалься, Латона!"
И крепко прижала к груди она дочь,
Полна безотчетной надежды,
Но нет ей пощады,- и вечная ночь
Сомкнула уж юные вежды.
Стоит Ниобея безмолвна, бледна,
Текут ее слезы ручьями...
И чудо! Глядят: каменеет она
С поднятыми к небу руками.
Тяжелая глыба влилась в ее грудь,
Не видит она и не слышит,
И воздух не смеет в лицо ей дохнуть,
И ветер волос не колышет.
Затихли отчаянье, гордость и стыд,
Бессильно замолкли угрозы...
В красе упоительной мрамор стоит
И точит обильные слезы.
Апухтин Алексей, лето 1867



Abraham_Bloemaert_-_Niobe_beweent_haar_kinderen

Убийство детей Ниобы

Образ в искусстве
Судьба Ниобы и её детей была одной из любимых тем античного искусства. В числе древнегреческих скульптур на эту тему особенно славилась группа, украшавшая собой фронтон одного из малоазйских храмов Аполлона, впоследствии перевезённая в Рим и поставленная в тамошнем храме Аполлона Созиана. Воспроизведение её представляет собой известная группа Ниобид, хранящаяся в музее Уффици во Флоренции, а также отдельные её части и копии, находящиеся в других музеях, напр., в Ватикане ("Убегающая дочь Ниобы"), в Дрездене и Мюнхене (две фигуры убитых сыновей и так называемый "Илионей"). Части группы, хранящиеся в Уффици, изображают Ниобу с припавшей к ней дочерью, шесть сыновей, трёх дочерей и педагога; вся же группа состояла, по всей вероятности, из 16 фигур: 8 мужских и 8 женских. Историки искусства ещё не пришли к окончательному заключению относительно того, кому из великих греческих ваятелей принадлежал оригинал, повторением которого являются дошедшие до нас фигуры Ниобид - Праксителю или Скопасу, но, судя по смелости их движений, тонкой обработке форм и патетичности выражения, с наибольшей вероятностью можно приписать этот оригинал второму из названных мастеров. Из прочих произведений пластики, трактующих тот же сюжет, отметим: саркофаги с изображением Ниобид, находящиеся в Мюнхене и Ватикане, а также хранящийся в Имп. Эрмитаже обломок мраморного фриза работы I века до нашей эры, представляющий собой переделку рельефа, которым Фидий украсил престол олимпийского Зевса.
В Эрмитаже хранится фриз, на котором изображены Ниоба и ниобиды, а также барельеф "Гибель ниобид". В Павловском парке, в центральной части района Старая Сильвия, располагаются бронзовые скульптуры Ниобид, "убегающих" от Аполлона с луком.
Имя Ниобы неожиданно появляется у фантастов Стругацких в повести "Второе нашествие марсиан".
Другая героиня с тем же именем: Ниоба (дочь Форонея).
Имя Ниоба носит также одна их героинь фильма братьев Вачовски "Матрица: Перезагрузка" и "Матрица: Революция", капитан корабля "Логос".

Надежда

Прилечу я в сны твои

Даже хоть на крыльях ночи,

Прошепчу я в них тебе,

Что люблю тебя я очень.

                                   Пусть в разлуке мы сейчас,

                                   Знаю,тоже ты тоскуешь,

                                   Только гордость сильней нас,

                                   Ты молчанье не нарушишь.

Не могу я без тебя,

По тебе я так скучаю.

Днём и ночью жду тебя,

О тебе сейчас мечтаю.

                                      Где же ты,любимый мой?

                                      Ты прийди,люби меня нежно.

                                      Знай,что в сердце у меня

                                      Горит искорка надежды...

Комментировать