Наша красота,
подлая судьба
Нас еще погубит
навсегда.
Это не беда,
не твоя вина,
Ты веди нас за собой,
Позорная звезда...
Что это за явление такое вообще? Возьмёшься разбирать - так и будешь до зимы разбирать и всё на свете пропустишь...
Праздники. Шальные, неумеренные радости, хохот доупаду. Ор, пока в глотке не захрипит. Когда срывавешься с места и бежишь куда-то. Вернее, сначала идёшь быстрым шагом, а потом не выдерживаешь собственной медлительности - и вприпрыжку,а после и вовсе галопом. Хотя знаешь, что не опоздаешь, дождутся тебя, а бежишь. По мягкой, пружинящей земле.
Когда ты узнаёшь по звуку двигателя, чья машина сейчас выкатится из-за поворота, и встаёшь поперёк дороги, и они тормозят, а ты хлопаешь ладошками по пыльному помятому капоту и, огибая крыло, подходишь и суёшь голову в окошко, чтобы поприветствовать шофёра.
Когда грохочет хорошо знакомая музыка, а ты прижимаешь ухо к самому динамику, рискуя оглохнуть, хватаешь каждый удар.
Вцепляешься в сырые то ли от дождя, то ли от пролитого пива их русые патлы и целуешь разгорячённые, обгоревшие на солнце, небритые их щёки. И подставляешь лицо под тёплые касания. Я знаю этих людей сто миллиардов лет. Мы воевали, мы бегали друг от друга, мы огрызались и замахивались кулаками, мы надолго расходились без слов, мы снова находили друг друга в темноте, мы грелись друг об друга, мы погибали в одних сражениях, мы спасали друг другу шкуры, мы вылезали из общих могил, мы делили последний глоток воды наутро после пьянок...
Чья-то личная беда всё равно становится общей. И ты то плачешь, жмёшься носом к крепким плечам, к пропахшим костром воротничкам, а то подрываешься, хватаешься за оружие против врага, иногда даже сама этого врага выдумывая ради такого случая. Готова к войне и немножко жалеешь даже, что нет войны, а не то на передовую бы... Не страшно.
И когда ты возвращаешься домой ночью по прохладе и лужам, по тишине спящего мёртвым сном посёлка, и ты идёшь, сосредотачиваясь на шаркании своих шагов, и внутри тебя - салют, и внутри - любовь. И во всём любовь - в холоде, в темноте, в ветре, в каждой яме придорожной! Рвёт на части душу и сразу сшивает покрепче эти куски.
И когда ты наконец ныряешь дома под вкусно пахнущее пылью одеяло, и в тебе нет этих обычных твоих бесконечных нерешённых задач, этих стукающихся друг об друга, как бильярдные шары, мыслей, догадок, сожалений... Нет зла. Воспоминания, пышущий в тебе жар, под них, как под колыбельную, засыпаешь с улыбкой, спрятав нос в ворсинки ковра, которым укрыт диван.
Это доброта. Это когда ты не боишься, и поэтому остаешься собой. Я больше нигде не получала такой энергии. Я всюду страдала, даже под овации, обвешанная наградами, даже влюблённая по уши, я оглядывалась и сомневалась, я давала слабину и отдёргивала пальцы от огня. А здесь я смело держу угли на ладони и не чувствую боли. Если я буду ещё любить - а я надеюсь, да - я хочу любить именно так. Я буду стремиться к этому всю жизнь. Не исключено, что у меня получится.
