Вера или психология масс - ответ за нами.

"...для обычного человека нет ничего тяжелее, чем непринадлежность к общности, ради принадлежности к группе он готов жертвовать многим".

Сильно задумалась, прочитав материал, представленный ниже:

Психология толпы родилась в XIX веке, когда ее первые исследователи задались вопросами, которые, в общем-то, у всех на устах: неужели человек-масса вылеплен из другого теста, чем человек-индивидуум? Есть ли у индивидуума вообще потребность в вожде? Каким образом вожди оказывают такое влияние на массы? Почему, наконец, именно наш век - это век толп?

В своей "Психологии толп", впервые изданной во Франции в1895 году, Лебон пишет, что "главной характерной чертой нашей эпохи служит именно замена сознательной деятельности индивидов бессознательной деятельностью толпы" "В то время как наши старые убеждения, - пишет Лебон, - оказываются поколебленными и утрачиваются, прежние опоры общества рушатся одна за другой, единственной силой, которой ничто не угрожает и авторитет которой ширится постоянно, становятся выступления толп. Век, в который мы вступаем, будет поистине эрой толп".

Шпенглер в своем разделении культуры и цивилизации оценивает массовое общество, как общество, которое обращено к большинству. Масса выступает у него как нечто совершенно бесформенное, с ненавистью преследующее всякую форму, всякое упорядоченное знание. Масса предстает как внутренний враг общества, а Закат Европы выражается в процессе "омассовления" .

Проблемы массового общества анализировались в социальной философии на протяжении всего XX века, более того исследования социального явления - "омассовление" - имело место в XIX веке. Ф. Ницше обращал пристальное внимание на то, что массы начинают приобретать в обществе главенствующее значение, резко критиковал этот процесс, считая, что европейская культура не желает задумываться над этим явлением и устремляется к катастрофе, ибо происходит обесчеловечивание человека .

Тогда же, в XIX веке, начинается истинно научное исследование психологии масс, толпы; появляются фундаментальные работы Гюстава Лебона и Габриэля Тарда. В своей "Психологии толп", впервые изданной во Франции в1895 году, Лебон пишет, что "главной характерной чертой нашей эпохи служит именно замена сознательной деятельности индивидов бессознательной деятельностью толпы" "В то время как наши старые убеждения, - пишет Лебон, - оказываются поколебленными и утрачиваются, прежние опоры общества рушатся одна за другой, единственной силой, которой ничто не угрожает и авторитет которой ширится постоянно, становятся выступления толп. Век, в который мы вступаем, будет поистине эрой толп".

В науку, отмеченную экстремальностью точек зрения и политической страстностью, Тард привносит аналитический дух и вкус к четким понятиям, которых ей недоставало. Тем не менее, он разделяет опасения Лебона в отношении состояния французского общества и обнаруживает ту же самую классовую тревогу перед подъемом масс. Тард продвигается по пути, открытому Лебону. Он начинает с толп, скоплений спонтанных, анархических и естественных, типичных явлений общественной жизни. Но ему кажется, что они менее важны в конечном итоге, чем искусственные толпы, организованные и дисциплинированные, которые и наблюдаются почти повсюду в виде, например, политических партий, предприятий или государственных структур. Здесь речь идет о действительно качественном скачке: о переходе от аморфной массы к массам структурированным.

Осмысливая социальный опыт начала XX века, М. Шелер говорит, что в современной ему жизни происходит уравнивание условий жизни, формируется гомогенное общество, человек становится частью массы, лишается индивидуальных качеств . Шпенглер в своем разделении культуры и цивилизации оценивает массовое общество, как общество, которое обращено к большинству. Масса выступает у него как нечто совершенно бесформенное, с ненавистью преследующее всякую форму, всякое упорядоченное знание. Масса предстает как внутренний враг общества, а Закат Европы выражается в процессе "омассовления" . Для Мангейма "массовое общество" является синонимом индустриального общества. Оно размывает основы либерально-демократических режимов, ибо не может контролировать и регулировать систему социальных институтов .

Дюркгейм писал, что люди, оказавшиеся в массе, согласуют свои чувства и представления, как бы выходя из "своих ментальных ячеек''. Массы, считает он, способны на интеллектуальное, религиозное творчество. На неконтролируемой эмоциональной основе возникает механизм объединения людей в массы, их соединяет одержимость, придающая им новые силы. По Дюркгейму речь здесь идет о вполне нормальном явлении, о функционировании элементарного механизма общественной жизни . М.Вебер в трактовке роли лидера и его харизмы говорит об эмоциональности масс, их взаимоотношении с лидером, об их вере в харизматического лидера. Воздействуя на эмоции масс, вождь-демагог приводит массы в движение, он говорит о "диктатуре, покоящейся на использовании эмоциональности масс" .

По К.Ясперсу "массовое общество" - болезнь XX века, а сама масса - род существования и разложение человеческого бытия, когда мир попадает в руки посредственности. Масса нерасчленена, одноформенна, беспочвенна, не обладает самосознанием . Но наиболее детально исследуется проблема массового общества в работе Ортега-и-Гассета "Восстание масс". Речь у него идет о том, что в отличие от прежних времен, когда массы находились у "задников общественной сцены", сейчас они на авансцене истории, что и вызвало тяжелейший кризис в Западной Европе. Он вводит понятие "человек-масса". Речь идет о среднем человеке, который чувствует себя "как все". По Ортеге, восстание масс - это восстание против интеллектуальных и моральных основ общества .

Исследование масс и их поведения в XX в., понимание сути возникновения "массового общества" связано с осмыслением Второй мировой войны с ее массовыми жертвами, с осмыслением сути тоталитарных режимов. Несомненно, что эти режимы не просто поддерживались широкими массами, но и существовали за счет этой поддержки. Э.Фромм в своей работе "Бегство от свободы" (1990) ищет ответ на вопрос: как и почему фашизм нашел широкую поддержку в массах немецкого народа? Для понимания этого, считал он, важно иметь ввиду, что для обычного человека нет ничего тяжелее, чем непринадлежность к общности, что ради принадлежности к группе он готов жертвовать многим.

Предметом исследования массовое общество вновь становится в послевоенные 50-60-е гг. XX в., что имело свои причины. В эти годы наряду с массовым производством возникает невиданное ранее по масштабам массовое потребление.

Массовое потребление является и источником и продуктом массовых форм их удовлетворения. Наблюдается стандартизация предметов потребления. Происходит усреднение образа жизни множества людей. С развитием средств массовой информации, появлением почти в каждом доме газет, журналов, радио и телевизора, а теперь и компьютера с сетью интернета, появляется не просто массовый читатель, слушатель, зритель, а универсальная публика, потребляющая одинаковую информацию. СМИ разрушили многие границы в культуре. Термин "омассовление" отражает процессы нивелировки жизненных форм, поведения, взглядов, характерные для второй половины XX в.

В литературе о роли и месте масс в XXI в. мы сталкиваемся с двумя противоположными точками зрения. Первая сводится к тому, что наступает век демассовизации. Эта точка зрения пронизывает работы американского футуролога и социолога Э.Тоффлера ("Третья волна", "Футуршок"). Вторая -глобализация масс в современном мире, наиболее отчетливо выражена в работе французского автора С.Московичи "Век толпы". Позиция Московичи основывается на том, что массы оказались в центре всех событий XX века, что современный мир живет в массовом обществе, где индивидуальная душа порабощается коллективной. Для него масса - "это социальное животное, сорвавшееся с цепи.. Это неукротимая и слепая сила, которая в состоянии преодолеть любые препятствия, сдвинуть горы или уничтожить творения столетий" . Массы выступают не просто как продукт разложения старого строя, а как эмблема цивилизации XX столетия.

Таким образом, толпы перестают быть просто диковинами, чередой лихорадочных приступов и происшествий в истории, поводом для захватывающих красочных рассказов. Они становятся категорией нашей мысли, предметом и основополагающим аспектом общества. Массы, их образ мысли и странное поведение становятся научными феноменами. Их можно описать и нужно объяснить. Ибо их недооценка грозит непониманием современного мира с его омассовлением общества и массами в качестве главных действующих сил.

http://www.univer.omsk.su/omsk/socstuds/leadertroubl/1.html